На самом деле, Сил не ждал гостей.
Свои листовки он вырисовывал от руки:  на краю света, в холодном городишке-порту не стоило и мечтать о печатном станке... большинство нордов и читать-то едва умело. Может, оно и к лучшему: о Силе Весуле и его доме-музее слухи ходили всякие, местные жители недовольно зыркали вслед имперцу, стоило тому показаться на улицах или зайти в местную таверну пропустить кружку-другую эля.
Листовки свои Весул распространял аккуратно. С путешественниками, с каджитскими караванами - эти готовы были хоть живого скампа перевезти, разве - могли в собственные бездонные карманы отправить, но кому нужны "обыкновенные" клочки бумаги? 
Листовки были семенами, а почва Скайрима - холодная и промерзшая. Но все же плодородная; и Сил надеялся, что и его посевы однажды созреют.
Однако надежды-надеждами, а в это утро гостей не ждал: зима выдалась долгая и снежная, вокруг Данстара на несколько миль расползлись льды, не позволяя кораблям войти в пристань. Весна не торопилась. Месяц Первого зерна перевалил за середину, а по-прежнему вьюжило, льды только начали расходиться, а корабли прибывать; Данстар оставался деревней на окраине Скайрима.
О начале гражданской войны местные, а с ними и Сил, что-то услышали, но пожали плечами  - пока лично не затронуло, не слишком-то беспокоило. Отношение лично к нему хуже тоже не стало, оставшись на отметке "просто паршиво".
Поэтому  это утро Весул выбрал для того, чтобы в очередной раз любовно перебрать свои драгоценные артефакты. Красное с золотом знамя совсем истлело и грозило развалиться от дыхания, поэтому Сил не стал вытаскивать из-под стекла, то же относилось и к уцелевшим страницам "Мистериума Заркса". Комментарии же напротив, были в хорошем состоянии. Сил проверял их, чтобы не завелись жуки.
Но главным сокровищем, конечно же, оставались ножны. И в отличие от остальных дряхлых реликвий, ножнам Бритвы самого лорда Дагона не страшно было время; а прикасаясь к всегда горячему металлу, Сил чувствовал себя не просто человеком, изгнанным с родных земель, но причастным к великому таинству. Он протирал  ножны мягкой тряпкой и, прижимая драгоценность к груди, был почти счастлив.

Мог бы вообще не открывать дверь. Кого принесло? Соседку - соли попросить? Так не ходили к нему соседи; и это притом, что среди нордов не считалось неприличным среди бела дня заявиться непрошенным гостем. Но Весула избегали, и уж точно не стали бы стучаться ради соли или, скажем, огнива.
И все-таки он открыл.
На пороге оказалась не соседка. И даже не норд.
На пороге стоял лесной эльф - в этот момент Сил подумал, что уже очень, очень давно не видел лесных эльфов, вообще в Скайриме все, кроме данмеров - беженцев из Морровинда меры были редкостью.
Этот казался очень серьезным.  И о цели своего визита объявил тоже сразу, настолько решительно, что Сил не мог просто фыркнуть и закрыть дверь перед носом.
"Неужели", - затрепетала надежда, почти утерянная за долгие годы на краю света.
-  О, заходи. Ты проделал, вижу, долгий путь, но не зря: последнее в Тамриэле свидетельство памяти  великого некогда культа Мифического Рассвета открыто перед тобой.
Весул откашлялся. Торжественные речи получались не всегда. Должно быть, сказывалось отсутствие практики.
Он впустил босмера, и обвел руками свой дом, превращенный действительно в музей. Конечно, до настоящего музея далеко -тут же стояла и кровать, и очаг с котлом над ним; самый обычный дом нордской архитектуры. 
...отличали его только знамя, книги и ножны - которые Весул не успел убрать под стекло, и которые остались лежать на столе.
- Позволь представиться: Сул Весул. Раз ты пришел сюда, то слышал о великом культе. Нет, не пойми превратно: я не отрицаю, что Мифический Рассвет приносил беды в наш мир, и все же грандиозные свершения достойны памяти, неважно, были ли они добром или злом.
Сил пытливо вглядывался в  узкое эльфийское лицо. В темные - то ли рыжие, то ли оранжевые в черноту, - глаза.

В какой-то момент Силу сделалось не по себе.
Он мог сколько угодно прославлять своих предков, избранных для того, чтобы перерезать глотку сыновьям Уриэля Септима и ему самому; но человек по имени Сил Весул вовсе не был ни фанатиком, ни безжалостным убийцей, не ведающим страха, и даже благостная уверенность - никаких сомнений, дело мое праведно, а каждый, кто думает так же - друг и брат,  - тоже оказалось под вопросом.
Во всяком случае, сейчас, когда лесной эльф буквально рванулся к драгоценным страницам. Глаза у него лихорадочно блестели. Узкое лицо казалось хищным, без следа обычной босмерской миловидности.
Весул невольно подумал о том, что сам Учитель Каморан по рождению был лесным эльфом, хотя и будучи способным менять облик, предпочитал внешность высокого эльфа - таким образом объявляя о своей избранности и близости древней крови альдмерис.
Он и его дети погибли... но что, если нет? Что, если остались потомки?
Весулу пришлось усилием воли стряхивать это наваждение. Он проследовал за гостем.
- Полное собрание Комментариев, переписано с рукописей самого Манкара Каморана, - он остерегся называть лидера культа "Учителем", ведь официально музей был всего лишь... музеем. - Все четыре тома. Даже сейчас обладают великой силой. Я читал их, однако большая часть, к сожалению, труднопереводима и непознаваема.
По правде, Весул не слишком хорошо знал даэдрик, да и магом не был.
Ему не хотелось отдавать в незнакомые руки драгоценные книги.
- По правде говоря... они очень древние. Сам понимаешь, две сотни лет прошло, могут рассыпаться от прикосновения.
Это была не совсем правда. "Заряженные" - подобно тому, как бывает заряжено магией оружие, - книги не трогало время. Просто не хотелось отдавать. Просто идея с музеем уже не казалась такой уж блестящей.
И ножны все еще на столе...

Вот в такие моменты и сожалеешь о сделанном.
И понимаешь: нет, не так это все представлял. Столько лет Сил Весул потратил, любовно собирая каждый фрагмент памяти о культе Мифического Рассвета, и мечтая о том, что однажды случится вот что-то подобное...
А теперь стоишь рядом с человеком - ладно, эльфом, неважно, - который по-настоящему заинтересован. Нет, не так,  - у которого глаза горят, и вид, как у больного лихорадкой, и только что слюна не течет по подбородку.
И понимаешь: нет, это совсем не то, что нужно.
И больше всего хочется выставить этого парня прочь.
Сил принял записи, почувствовав, как задрожали руки. Проще всего было предложить этому пареньку - давай-ка передохни, ты весь взмок, выпей теплого эля или вина со специями, посиди, успокойся. Вот только вовсе не был симпатичен Весулу этот довольно смазливый, но какой-то весь безумный, одержимый босмер.
И хлестнуло это - "брата".
- Простите, - Сил покачал головой. - Боюсь, я не понимаю, о чем вы говорите, - он вернул листы бумаги до того, как прочел содержимое. Впервые за всю жизнь Сил Весул изменил себе - или не изменил. Он был потомком культистов, но не культистом, и даже мечты о милости Лорда Дагона сейчас казались немного... опрометчивыми. - Я действительно являюсь потомком тех, кто был членом культа, однако вы должны знать, что ничего подобного сейчас уже не существует. И я всего лишь собираю исторические документы. Боюсь, что никаких "таинств" здесь нет.
Сил Весул лгал.
Бритва действительно была таинством. Даже в большей степени, чем подлинник - страницы "Мистериума".
Волосы прилипли ко лбу. Он взмок почти так же как босмер.
Страшно.

Мелькнула шальная мысль — что, если послать этого маленького сумасшедшего за осколками Бритвы? - ведь Сил выяснил, что все они где-то здесь, в Скайриме (такова мощь даэдрического артефакта: неважно, что был утрачен сотни лет назад и в других землях). Но тут же Весул отказался от нее.
Босмер был не тем, кому хотелось говорить «ты знаешь, у тебя есть шанс собрать осколки Бритвы Дагона, если, конечно, не побоишься здорово запачкать руки».
Сил Весул подозревал: не побоится. И в этом-то вся проблема.
Странный эльф окончательно перестал быть симпатичен. Ладно, если быть точнее: Весул боялся его.
Может, и не враг. Но ненормальный — это точно. Неизвестно, что хуже.
- Только музей, - повторил Сил, вставая между застекленными полками-витринами (он покупал их для своего музея у торговцев безделушками, и наверное, в этом был  какой-то тайный подтекст). - Послушайте, я не понимаю, о чем вы говорите. Все, что случилось — уже случилось, двести лет назад. Вы ведь не собираетесь сейчас идти убивать императора и открывать Врата?
Весул даже усмехнулся, хотя шутка получилась скверной, а усмешка — квелой.  Нет, он решил: больше никаких... даже музеев. А то приходят всякие, нарвешься вот еще раз на такого фанатика — может закончиться плохо.
Впрочем, еще и босмера надо выпроводить восвояси.
- Вы можете посмотреть, но не трогайте руками. Могу так же рассказать историю этих вещей. Пожалуй, это все.
Больше всего Сил опасался, что эльф-фанатик заметит Ножны, и очень старался не смотреть в ту сторону...
Восстанавливать Бритву? Пожалуй, тоже не надо. В  крайнем случае, Весул может нанять каких-нибудь наемников, вот только даже это сейчас уже не казалось хорошей идеей.

А ведь почти удалось успокоиться.
Рассказывая о своих предках, о своей семье, Сил почти убедил себя: ничего особенного не происходит. Ну вот начитался парень всякого (где-то же он раздобыл те бумаги, которые принес и Весулу), впечатлился, пошел искать приключений. Молодой, глупый. Бывает. В Скайриме вообще много таких, кто умея в лучшем случае держать в руках топор, идет сразу в наемники. А уж если меч или лук...
Сейчас он послушает и уйдет, думал Весул, пока босмер не перебил его.
- Э... здесь довольно удобно.  В Империи слишком много предрассудков, вы должны понимать...
Отговорка звучала убедительно, надеялся Весул, ведь она была полуправдой.
А потом Весул заметил, куда смотрит его незваный гость.
- Это... ничего. Просто, кхм, ножны.
Не время показывать гордость коллекции.
Весул выступил вперед, вновь преграждая путь, на сей раз — к артефакту, который как назло, вспыхнул глубоким алым, вычерчивая буквы даэдрического алфавита, будто почуяв верного, будто сам хозяин этих Ножн решил поиграть в маленькую игру.
«Нет, нет»,
- Ничего. Уходите, - резко сказал Весул.

В горле перехватило — словно сам воздух сгустился, стал камнем, застрял.
Мелькнула мысль — пусть забирает. Ножны, манускрипты... все забирает, на поверку память о древнем культе оказалась такой же ядовитой, как его дела.
Сил Весул вовсе не хотел возрождения. На самом деле, попросту боялся и кровавых жертв, и заигрывания с тварями Обливиона — одно дело читать, изучать, даже если мурашки по коже, одно дело прикасаться к теплому материалу Ножен (на ощупь как кожа и металл, человеческая кожа, разумеется); и совсем другое...
Даэдрические символы вспыхивали.
Босмер видел это.
- Убирайся, - прошипел Весул. Страх подстегнул его щелкнуть пальцами, призывая магию. Он не был настоящим колдуном, но выучил несколько полезных заклинаний — одни чтобы избавляться от простуды и ревматизма, особенно в этом ужасном холодном краю, другие — чтобы защитить себя о таких безумцев, вроде этого лесного эльфа.
- Да кто ты такой?! Явился в мой дом, называешь меня трусом. Я собрал эту память. Но ни о каком возрождении не может быть и речи. Ты болван, если не понимаешь: подобная сила уничтожит, разорвет тебя в клочья...
Босмер не слушал. Шагнул, прямо к Бритве  - нет, Весул не был готов расставаться с артефактом.
- Ты не посмеешь.
Огненный сгусток вспыхнул прямо перед лицом босмера.

Все происходило чересчур быстро, и Весул только думал: я не хотел этого.
Не хотел ранить парня — выгнать взашей, но и только. Не то, чтобы очень жаль было этого сумасшедшего, однако кому нужны проблемы со стражей? Да и репутации тоже не полезна такая стычка.
Еще успел подумать: я скажу, что это вор. Да, именно так. Вор забрался, может быть, даже грабитель. Пришлось защищаться.
Босмер отшатнулся, зажимая раненую руку. Одежда у него задымилась и тут же вспыхнула, кусая сквозь тряпки.
«Пожар!» - подумал теперь Весул, беспокоясь вовсе не о незваном госте, но о собственном доме; и в этот момент пространство исказилось, сшибая магией, и...
Весул никогда не призывал даэдра.
Иронично, но правда. И сейчас мог только широко открытыми глазами таращиться на восьмифутовое чудовище, выступившее из раны в ткани реальности.
Рогатое, в полыхающей черно-алой броне. С огромным двуручным мечом и вековечной злобой в каждом движении. От твари пахло горелым мясом и серой.
Сил заорал:
- Убери это! Убери немедленно!