Поняв, что даже на такую мелочь, как разрешение войти в комнату, жертва нордского меда (можно ли считать спаивание эмиссара местным пойлом покушением?), не способна, Арантаро сам позволил себе переступить через порог и затворить дверь. Нечего другим видеть и слышать, в каком состоянии сейчас Атерион.
- Скорее уж у меня получится превратить свинец в золото, чем твою головную боль - во что-то более приятное, - Арантаро подтвердил худшие опасения касательно своих целительских способностей, - У нас есть еще полчаса. Я пришел заранее, чтобы мы успели подготовиться. Так какие будут инструкции, Ваше Превосходительство эмиссар второго ранга?
Арантаро изволил измываться. Арантаро был трезв как стеклышко, погода радовала его солнцем, которое выковыривало глаза Атериону даже при взгляде в сторону окна, и Арантаро ловил момент позудеть на темы морали. Атерион обреченно вздохнул.
- Ступка. Пестик. Разотри и смешай...о, нет!
Он во-время вспомнил, в каких отношениях состоят алхимия и его брат, и сквозь боль кисло порадовался, что удержался от передачи тому рабочего инструмента. Можно было ожидать, что после любви Арантаро с алхимическим набором они точно не попали бы в Синий Дворец вовремя - ладно, если бы не разнесли взрывом половину Скайрима. Как сделать взрывчатку из снежноягодника, - тайна, которую Арантаро наверняка раскрыл бы за один вздох.
Шлепнувшись в кресло, со ступкой на коленях, - он чувствовал, что наклониться к столу он может,только под топором палача, - Атерион стал усердно растирать ингредиенты.
- Где-то в шкафу. Бренди. Немного.
Что делали хорошего имперцы - это бренди. И будут делать, когда поймут свое место. А пока с киродильским была некоторая напряженность, доставать его приходилось у контрабандистов, несмотря на вполне братские отношения Скайрима и Киродиила… или - почти всего Скайрима.
- Кони заседланы? Распорядись, Таро…
Арантаро действительно обнаружил в шкафу бренди. Посмотрел бутылку на свет, поболтал, прислушиваясь и, убедившись, что там действительно осталось немного, вручил “целебный” напиток брату, не забыв проворчать:
- Ты ведь отдаешь себе отчет, что у нордов дворец и пивная - разные вещи?
После этого он вышел из комнаты, чтобы отдать нужные распоряжения. Оставил Атериона один на один с головной болью, бренди и алхимией. Им ведь тоже предстоит многое обсудить прежде, чем эмиссар приведет себя в более-менее приличный вид. Судя по тому, что, когда юстициар вернулся, бутылка уже была окончательно пуста, эта беседа прошла… результативно.

Отредактировано Arantaro (2014-01-16 01:09:33)

Откинув полог - здешняя погода требовала завешивать тяжелыми гобеленами стены и шерстяными тряпками - двери, чтобы не пропускать сквозняки, знобящие даже летом, Атерион на секунду оглянулся на брата.
- Этот Буревестник - что нового о нем у нас?
Неожиданно он хихикнул, вопреки суровому талморскому образу.
- Ты в курсе тех сплетен, что сейчас широко распускают его последователи? Что он устроил Торугу скандал с криками как базарная баба, нервы Торуга не выдержали воплей, и он скончался на месте.
Тут же стерев с лица всякую тень улыбки, Атерион принял должный вид и спустился во двор, где конюшие держали их коней. Взглянув на коротышку, купленную Арантаро по приезде сюда, утепленную отовсюду густой длинной шерстью, Атерион проглотил смешок и ставшую между братьями традиционной шуточку насчет собак-переростков, которых местные продают как лошадей.
Арантаро же научился не только не улыбаться, но и совершенно спокойно ездить верхом на Ночи за те месяцы, что являлся ее законным владельцем. По крайней мере, он точно знал, что лошадь не завязнет в снегу, не окочанеет от холода… да и по цвету они друг другу подходят.
- Слышал про Седобородых? Колледж Голоса, когда-то основанный в Маркарте? Насколько мне известно, за все время своего существования Колледж не выпустил никого, кто был бы в состоянии хотя бы свечу погасить своим Криком, а Седобородые не вмешиваются в дела мирские. Хотя, как я слышал, Ульфрик бывал на Высоком Хротгаре. Должен был обучаться там, - больших подробностей Арантаро практически не помнил, а иные подробности - такие, как досье на мятежника, его пленение и вербовка - предпочитал не обсуждать на улице.
Легкий цок копыт Перепела и солидная поступь Ночи порождали в несуразно узких улицах Солитьюда странную мелодию эха. Демонстративно избегая брать с собой эскорт встенах города, Атерион избрал своей тактикой в Скайриме подчеркнутую уверенность в дружелюбии местных полуживотных. Он исходил из простого правила: животные должны чувствовать силу и безмятежность, дать им хотя бы намек на иное отношение - верный путь пробудить в полудиких народах жажду крови.
Тем не менее, не усложняя жизнь присматривающим за ним Восьми, Атерион всегда держал наготове заклинание паралича, на непредвиденный случай.
Он предполагал, что и Арантаро не считал сдешние улочки гостеприимными для альтмеров, и придерживал что-то достойное для неожиданных встреч.
Разговр о Седобородых принял направление, которого действительно следовало воздерживаться вне стен посольтсва или акустически безопасных мест, и Атерион перевел его на предстоящий визит.
- Что думают местные о жене короля? - он на едва уловимое мгновение поджал губы. - Она наполовину нордка, но наполовину - сиродиильских корней. Из городка на северо-западе… Империи.
Было давно привычно произносить это слово и упоминать сиродиильское зверье без малейших эмоций в голосе, но память не могла оставить Атериона. Брат об этом знал, и Атерион знал, что Арантаро знает. Разделяет ли? Об этом они не говорили.
- Если здесь заварится каша, к чему, похоже, ведет этот достославный крикун, не думаю, чтобы имперскую кровь местные продолжали уважать.
Мерскую, безусловно, тоже, но этот момент опускался по умолчанию, - за очевидностью.
Да, Арантаро понимал и даже отчасти разделял эти чувства. По иным причинам. Сложно после войны обожать своих противников. Этих жалких людей, которые, не смотря на свою ущербность, свели на нет победы Доминиона в самом начале Великой Войны… придет время и они поплатятся.
- У меня создалось впечатление, что народ в ней видит не правителя, а лишь… жену Торуга, - точнее, как говорили норды, “бабу Торуга”, но альтмер не считал необходимым уподобляться местным варварам. Наверняка вчера, за кружкой меда, Атерион и сам узнал все необходимые слова, а то еще и что покрепче. Если не в адрес Элисиф, то кого-нибудь еще. О чем, кроме женщин, говорить нетрезвым мужчинам? - Женщин-ярлов в Скайриме вообще меньше, чем мужчин, так что дело не только в крови.
- Женщин-ярлов, - скепсис в голосе Атериона прозвучал достаточно ясно, но затем он понизил голос. - И желающих приуменьшить их число будет достаточно. Животные обычно плохо воспринимают лидера-самку. Если обычаи нордов будут поддержаны и в этот раз, после аудиенции нас пригласят побыть некоторое время в присутствии леди. Мы сможем поговорить с ее окружением. Присмотрись к тем, кто будет с нею. Найди, кого она выделяет доверием. Из таких получаются наилучшие предатели.

Арочные ворота дворца, декорированные аляповатыми фигурами стражников, - забавная идея наряжать солдат в цвета, мимо которых не промахнуться и слепому, хоть на снегу, хоть на фоне стен! - раскрыли альтмерам тесный, с претензией на стройность архитектуры и оформления, двор. Талморцев ждали, ливрейные конюшие приняли коней. Мажордом или сенешаль, как там называлась эта должность... хускарл!.. встретил Атериона очень умеренным поклоном и, быть может, намеренно, почти проигнорировал юстициара. “Запомни этого, брат”, - мысленно отметил Атерион. - “Не исключено, что под рубашкой на его шее болтается амулет Талоса”.
Одетый трауром, дворец был тих, но полон людей.
Людей.
Впрочем, и меров - тоже.

Отредактировано Arantaro (2014-01-16 01:11:34)

Прием был подчинен жесткому регламенту, поэтому проводить его оказалось не так сложно, как думала Элисиф. После небольшой речи эмиссар вручил ей письмо от посла, которое Элисиф решила прочитать позже, наверняка там нет ничего интересного, лишь не менее патетичные выражения сочувствия и заверения в вечной дружбе между нашими народами. Альтмеры... Как же они любят  прятать все неприглядное в красивую упаковку, прямо как письмо в этот золоченый ларец. В этом вся их суть. Яд в красивом сосуде. Быть может, не знай она об этой черте характера высоких эльфов, она бы даже поверила Атериону, столь учтивыми были его речи и столь искренне они звучали. Все это ложь от первого до последнего слова.
"Талмор оказал бы мне большую услугу, если бы изволил сгинуть в Оливионе и оставить нордов в покое," - подумала Элисиф. Это ведь Талмор развязал Великую войну, явившись к Императору с ультиматумом, предписывающим запрет поклонения Талосу, роспуск Клинков и другие требования. С чего вдруг им понадобилось вмешиваться в жизнь Империи людей? Проявление дружеских чувств между нашими народами, не иначе! Их ведь никто не заставляет поклоняться Талосу, какое им дело до верований других народов? За что они так ненавидят Тайбера Септима? Ведь, если Элисиф хорошо помнила историю, до его правления Тамриэль был разобщен и погряз в локальных конфликтах, а с началом правления Септима на эту земли пришли мир и процветание. Чем эти альтмеры недовольны? Будучи провинцией Тамриэля, они не знали никаких притеснений и были уважаемы наравне со всеми остальными расами. Видимо, такую позицию они считали унизительной, ведь по их собственному мнению альтмеры - высшая раса. В этом они ужасно напоминали Ульфрика. Норды - величайший народ, эльфы - высшая раса, самомнение и самолюбование, не имеющие под собой никакого основания. Элисиф подобная гордыня претила, она всегда выступала за равенство, сотрудничество и уважение.
И все же странно было вести эту беседу с эльфами. За шесть лет, проведенных в Скайриме, Элисиф привыкла к простодушным нордам, которые прямо говорили о том, что думали, и в случае любых разногласий сначала начинали драку, а потом пили вместе в ближайшей таверне, а не плели интриги против соседа. Альтмеры были совсем другими. Они заверяли ее в своей лояльности, хотя Элисиф точно знала, что усиление ее политического влияния им невыгодно. Доминиону не нужна сильная Империя, отделение Скайрима было бы для них настоящим подарком. Скайрим не был способен в одиночку противостоять Доминиону, если бы Ульфрик Буревестник победил в Гражданской войне, Скайрим бы на несколько месяцев обрел ту свободу, о которой он так много говорит, но затем неизбежно оказался бы под властью эльфов. У Скайрима не было ресурсов, чтобы выиграть войну с Доминионом, если бы вся империя людей объединилась, то шансы против эльфов у них еще были, в одиночку же - ни единого. Кое-кто поговаривал даже, что Ульфрик - тайный агент Талмора и своими пламенными речами о величии нордов и свободе Скайрима лишь обманывает доверчивых людей. Нордов обмануть не так уж и трудно, это был бы политический ход в очень талморском духе, но почему-то Элисиф в это не верила. Она слишком давно знала Ульфрика. Думала, что знала... В любом случае, даже если его действия продиктованы лишь собственной глупостью и спесью, они выгодны Таломру, и сейчас все, что стоит между ними и господством над Скайримом - это Элисиф и легион генерала Туллия. Замечательно...
Элисиф даже не сомневалась в том, что в случае существенного перевеса сил Империи в Гражданской войне, Талмор попытается устранить ее любыми методами, но ответить решила в тон собеседнику.
- Я искренне благодарю Вас за столь теплые слова и за поддержку, великодушно предложенную госпожой послом. Произошедшее стало тяжелой утратой для всего Скайрима и ознаменовало собой начало смутного и тяжелого времени, однако, как ярл Солитьюда и истинный защитник интересов Империи в Скайриме, смею заверить Вас, что наша политика по отношению к Альдмерскому Доминиону останется неизменной, и ничто не может угрожать дружеским отношениям между нашими народами.
Голос ее лился, словно сладкий мед, Элисиф смотрела в ярко-желтые глаза эмиссара и улыбалась самой вежливой и учтивой из улыбок, на которые была способна. Краем глаза она отметила, что слова ее вызвали противоречивую реакцию среди нордов. Болгейр нахмурился, видимо, ему не понравилось, что ярл так любезничает с талморцем. Сибилла прятала лицо под капюшоном, и ее эмоций нельзя было разобрать, Фолк же откровенно улыбался в усы, впрочем, его хорошее настроение при желании можно было счесть истинно нордским радушием и гостеприимством. Элисиф едва удержалась от того, чтобы не обменяться с управителем понимающими взглядами.

Ответом было «Да». Их дела здесь закончены.
«Можно возвращаться. Ты ведь рад уйти?»
Еще будучи детьми, задолго до сего дня, братья научились понимать друг друга без слов. Весьма вероятно, что их дружба и стала причиной, по которой один из них был теперь назначен другому в начальники. Легко сработаться с тем, кого знаешь, как себя самого.
Легко, зная его, понять, что сейчас, при виде одного из гостей, бросившегося к альтмерам с мечом наголо, Атерион захочет призвать какую-нибудь дрянь из Обливиона. Вот только дремор им тут не хватало! Норда, орущего:
- Сдохни, тварь желтокожая! – и так достаточно.
Арантаро закончил заклятье первым и главных действующих лиц сего представления, а так же тех, кому не посчастливилось оказаться слишком близко с ними, сковало заклятие паралича. Люди попадали на каменные плиты пола, а эмиссар остался на ногах — не потому, что заклятье не подействовало на него, а потому, что его вовремя поймал Арантаро. Слабое искупление вины, конечно... Надо было раньше думать о том, как это будет выглядеть, и ограничиться одним лишь нападавшим. Хотя у него могли быть и сообщники. Так что это оправдано.
Да, к слову о нем. Человек, решивший бросить вызов талморцам, сейчас лежал, беспомощный, у их ног. Лицо его было обращено вниз, так что, не перевернув, рассмотреть, кто это, было нельзя, но юстициар мог с уверенностью утверждать, что перед ним совсем не тот человек, которого мельком видел Арантаро в толпе. Не тот, кто под прикрытием толпы следовал за альтмерами к трону Элисиф.
Жалобно звякнул меч, лежавший до того слишком близко к человеческому преступнику — Арантаро откинул его носком сапога. Нехорошо так поступать в чужом тронном зале. Но и позволять своим подданным бросаться на гостей с оружием в руках как-то не очень гостеприимно.
- Приношу свои извинения. Это были вынужденные меры, – без капли раскаяния в глазах и голосе заявил альтмер. Наверняка у Атериона получилось бы лучше, говорить брат всегда умел... вот только пока - не мог.
Подбежавшие стражники скрутили нападавшего. По взглядам их Арантаро решил, что его бы тоже с удовольствием задержали, да не решились — все-таки представитель другой страны и все его действия продиктованы лишь самозащитой.
Срок действия паралича короток. Вот люди отмерли. Самые неосмотрительные возмущаются в голос. Иных больше интересует, кем был тот человек. Норд, одетый так, будто принадлежит к высшему обществу Солитьюда, оказался этому обществу неизвестен.
А очнувшийся после паралича норд начал дергаться в руках стражников, тщетно пытаясь высвободиться. Едва ли Торуг мог предположить, что на его поминках зазвучит такое:
- Продажные имперские ублюдки! Вы защищаете этих проклятых альтмеров, пресмыкаетесь перед ними после того, как они убивали ваших братьев и отцов, жгли ваши земли! Вы предали Скайрим, предали Талоса! Но ничего, вы все поплатитесь. Особенно ты, – до этого норд говорил, обращаясь ко всем. Сейчас же он смотрел на Арантаро. Так, будто у него к эльфу были личные счеты, – Клянусь, настанет день, когда ты, мразь, не сможешь прятаться за свою магию, Обливион тебя забери! Ты заплатишь за жизни всех, кто погиб по твоей вине!
Какая жалость, что здесь и сейчас мер не мог себе позволить даже снисходительно улыбнуться. Люди так забавны в своей бессильной ярости. Понимают, что сделать ничего не могут, а еще угрожать пытаются. Вся их Империя такова.

Отредактировано Arantaro (2014-01-19 17:16:19)

Отошедший от паралича Атерион нагло пользовался тем, что ни провалиться сквозь землю от его шуточек, ни устроить короткую, но познавательную лекцию по теме: «Мой брат — идиот, забывший, что он давно уже не тридцатилетний ребенок», Арантаро сейчас не мог. Своеобразная месть за выигрыш в соревновании по чтению заклинаний на скорость? Ничего... надо только не забыть до того момента, как они окажутся вдвоем и вновь появится возможность говорить, что думаешь.
Но как тут не забудешь о подобных бытовых мелочах, когда вокруг происходит политическое перетягивание каната? С неудавшимся убийцей-талосопоклонником в качестве каната и Элисиф и Атерионом в ролях капитанов противоборствующих команд.
«Да, я знаю»,  – мысленно ответил юстициар на уверение Элисиф в том, что и имперские дознаватели что-то смыслят в своем искусстве. Он был на войне. Сам в плен не попадал, но знал тех, с кем это случалось. Человеческие методы куда грубее альтмерских, совсем мало магии и много железа, но и это работает. А на телах «отработанных» остаются красноречивые следы.
До этого Арантаро предпочитал молчать, предоставляя слово брату. Но сейчас, когда речь зашла о деле, лежащем в зоне его ответственности, юстициар счел возможным вмешаться. Он не сомневался, что Атерион тоже знает это. Но вспомнит ли вовремя? Лучше подсказать то, что эмиссар и так собирается сказать, чем промолчать и упустить возможность. Жестом, который должен был быть понятен и заметен брату, юстициар испросил у того разрешения вмешаться в разговор.
- Разве по имперским законам одно преступление искупляет другое? – «Не сомневаюсь, для всех вас наша смерть его оправдала бы. Но даже тогда вы были бы вынуждены казнить преступника.» – Справедливый суд назначает наказание по совокупности вины. И, раз уж обстоятельства сложились таким образом, что за соблюдением одного закона, нарушенного сим человеком, согласно договорам между Доминионом Альдмери и Империей следим мы, тогда как другой охраняет имперская власть, то разумно будет объединить наши усилия. Если Вы так настаиваете — я готов присутствовать на допросе, как ваш гость, и следить за свершением правосудия. Ведь закон священен.
На каждой имперской монете был запечатлен этот девиз: «Империя — это закон. Закон священен». Перед отправкой в Скайрим Арантаро вынужден был выучить имперские законы, чтобы не подставить под удар Талмор, нарушив их, а использовать против самих имперцев. Поэтому эльф прекрасно знал, что не принято здесь прощать убийцам воровство. В приговоре учитывается все. Каждый украденный сладкий рулет. Состав обоих преступлений налицо. Норд ведь обвинял Империю в целом и здесь собравшихся в частности в том, что те предали Талоса? Обвинял. Значит, уже доказано, что он талосопоклонник.

Отредактировано Arantaro (2014-01-20 18:14:28)

При словах Арантаро Элисиф нахмурилась. Ее начинало злить, что эти эльфы считают себя вправе совать свой нос в дела, которые их совершенно не касаются. Если так и дальше пойдет, они будут отчитываться перед Талмором в том, что они ели на завтрак, а почтенные юстициары и в этом усмотрят какие-нибудь нарушения Конкордата. Их недоверие выглядело просто оскорбительным, но Элисиф не стала заявлять об этом вслух дабы не усложнять и без того непростые отношения. Какую информацию о талосопоклонниках они хотели получить от Брата Бури? Элисиф сама могла бы им открыть всю ту "секретную информацию", которой обладал пленник, сказать, где у этих преступников штаб, и даже назвать имя предводителя. Если бы Талмор арестовал его, Элисиф возражать бы не стала, но нет, в настоящей войне от этих эльфов помощи ждать не приходится. Они лишь создают видимость бурной деятельности и прикрываются Конкордатом, чтобы вмешиваться в то, что не имеет к международной политике никакого отношения.
Вспомнив об Ульфрике, она невольно отвлеклась от происходящего в зале и лишь краем уха слушала длинную речь эмиссара. Она вдруг подумала, что казнить напавшего на талморцев человека было бы такой же непростительной глупостью, как отдать его сейчас. Конечно, он был рядовым Братом Бури, и не мог ничего знать об их планах, но он мог послужить наживкой, на которую Элисиф собиралась поймать более крупную рыбу. Всем было известно о том, что Ульфрик крайне трепетно относится к своим бойцам, называет их братьями, и за каждого из них готов отдать свою собственную жизнь. Чтож, пришло время проверить, так ли это на самом деле. Многие, наверное, усомнились бы в правдивости слов предводителя восстания, но Элисиф неплохо разбиралась в людях, и знала Ульфрика еще до того момента, когда смерть ее мужа сделала их непримиримыми врагами. Он использовал в бою силу, которую не должен был использовать, но он был человеком чести, в этом ему нельзя было отказать. Именно эта честь его и погубит. У Элисиф в голове уже начали складываться строчки письма, которое она намеревалась отправить в Виндхельм с предложением отдать ему пленника. Следовало написать его так, чтобы Ульфрик поверил в ее добрые намерения, и не заподозрил неладное. На самом же деле на месте встречи его будет ждать хорошо организованная засада.
Пока Элисиф обдумывала свои планы, разговор ушел куда-то совсем далеко от изначальной темы. Причем здесь ее коронация? Какие же ее слова свидетельствовали о том, что это дело должно быть передано имперскому гарнизону или кому-то еще? Скайрим являлся провинцией империи, и любой ярл, если только он не был мятежником, мог считаться представителем имперской власти, поскольку в его обязанности, помимо прочего, входило обеспечение соблюдения единых для всей страны законов. Конечно, господа альтмеры были гражданами другой страны, быть может, у них там власть устроена по-другому, и могли ошибаться, однако, что-то подсказывало Элисиф, что они намеренно пытаются ее запутать, перевернуть все с ног на голову и придать ее словам тот смысл, которого там не было. Пора было прекращать эту полемику.
- Позволю себе напомнить вам, что Скайрим является частью Империи, а значит, живет по принятым в ней законам. Легион любезнейшего генерала Туллия обеспечивает безопасность и военную поддержку, судить же людей за их преступления - долг и прямая обязанность ярла. Так что я полностью с вами согласна, пусть каждый занимается своим делом, - она улыбнулась все также вежливо, но уже довольно холодно. - У вас есть мой ответ, господа, - добавила Элисиф, намереваясь показать, что в продолжении дискуссии она не заинтересована.